Общие моменты
В течение всего хода игры, дабы не выбивать из роли себя
и других, крайне рекомендуется называть друг друга только
по игровым именам, исключая имена паспортные либо тусовочные.
Также старайтесь избегать хождения в неигровой одежде –
это тоже выбивает из игры.
В мастерских решениях отсутствует правило прецедента – то есть,
если один мастер разрешил некоторый вопрос некоторым образом,
другой мастер в аналогичной ситуации может учесть решение первого
(поэтому в таких ситуациях о решениях другого мастера стоит
сообщать), но не обязан этого делать.
В случае грубого нарушения игроком правил игры и/или игровой
этики, а также в случаях, когда мастер считает, что таковое
нарушение имело место, он имеет право вывести игрока из игры
кратковременно (потребовать надеть белый хайратник и не
участвовать в игровых действиях, не покидать неигровой лагерь
в течение указанного времени и т. д.), долговременно
(отправлением в мертвятник) или окончательно (до конца игры,
вплоть до требования отъезда игрока с полигона).
Мастерами обеспечивается наличие на полигоне профессиональных врачей,
аптечки и машины на случай экстренной эвакуации.
Человек пьяный не может находиться в игре и тем более
участвовать в боевке, и может только находиться в своей палатке
вплоть до отрезвления. Какое состояние считается пьяным решает
ближайший мастер или капитан команды в каждом конкретном случае.
На игре запрещается нахождение в состоянии наркотического опьянения,
хранение, транспортировка и использование наркотических веществ,
нарушение законодательства РФ, лесного кодекса РФ.
Нарушители будут переданы в органы правопорядка.
На игре запрещается присутствие детей до 16 лет без взрослого сопровождающего,
присутствие детей до 18 лет без расписки от родителей. Дети до 12 лет допускаются
только с родителями и только в исключительных, отдельно оговоренных случаях.
Заезд и отъезд
Заезд игроков на полигон и отъезд с полигона осуществляется
самостоятельно, маршруты заезда на общественном транспорте
и на автомашинах будут опубликованы.
Также 5-го и 9-го мая для заезда и отъезда игроков будут
организованы мастерские автобусы от Москвы.
Игровой день
Игра идет круглосуточно без мастерских остановок на ночь,
однако в ночное время вводится ряд ограничений.
С 21:00 до 7:00 запрещено использование стрелкового и любого
двуручного оружия, включая копья.
Также с 2:00 до 10:00 неуязвимы люди в палатках – то есть,
в это время игроки могут игнорировать требование выйти из
палатки и их персонажам нельзя нанести вред никакими средствами.
Игровое имущество
Любое имущество неотчуждаемо без явного разрешения хозяина.
При ограблении, либо любой другой смене владельца предмета,
в случае нежелания владельца отдавать предмет, вместо него
забирается соответствующий чип, либо сертификат.
В исключительных случаях (при попытке вырваться из плена,
например) допускается использование чужого игрового оружия
(кроме луков, арбалетов и стрел), но в этом случае его
обязательно нужно вернуть хозяину в течение максимум получаса,
или раньше, если потребует хозяин оружия (можно в белом
хайратнике).
Луки и арбалеты не отчуждаемы без разрешения владельца. Можно
подбирать и использовать чужие стреляные стрелы (при наличии
на них игровой маркировки), отбирать стрелы силой и воровать
их из чужих колчанов нельзя – кроме, опять же, исключительных
ситуаций.
Аусвайс (карточка игрока) и игровые сертификаты неотчуждаемы,
и требовать их предъявления может только мастер, хотя если игрок
желает, он может предъявить свой аусвайс или сертификат другому
игроку, чтобы развеять лишние сомнения. Если вам кажется, что
какой-то персонаж не может делать то, что он делает – исходите
из того, что он прав, а позже уточните этот вопрос у мастера.
Состояние "вне игры"
С момента начала игры и до ее окончания все игроки на полигоне
считаются находящимися в игре и обязаны соблюдать игровые правила.
Игрок, находящийся вне игры, надевает белый хайратник. Впрочем,
выходить из игры стоит, только если есть веская неигровая причина
для этого. В любом случае, в белом хайратнике нужно перемещаться
быстро, не разговаривая и не вступая в контакт с другими игроками.
Снимать белый хайратник нужно там же, где он был надет.
Если вы не можете продолжать игру в течение длительного времени,
то, пожалуйста, не мешайте играть другим – залезьте в свою палатку
или переставьтесь в неигровой лагерь.
Палатка
Палатка может стоять на территории игрового здания, но является при этом неигровой зоной.
В палатке запрещается держать игровые вещи (точнее, предметы с чипами на них
и сами чипы, в том числе игровое оружие, деньги, ценности и так далее)
при отсутствии в палатке владельца этих вещей.
Проникновение в чужую палатку разумеется запрещено при любых игровых
обстоятельствах без разрешения хозяина.
Если вы находитесь в палатке,
по любой причине, вы находитесь вне игры и никто не может
причинить вреда вашему персонажу.
Но если дело происходит с 10:00 до 2:00, то вас могут
попросить покинуть палатку и вернуться в игру. Отказ сделать
это может привести к тому, что ваш персонаж будет "зарезан во сне".
Игровые лагеря
Игровые лагеря устраиваются командами строго в местах, указанных
мастерами. В случае, если лагерь моделирует укрепленное поселение,
необходимо обозначить его границы. Это можно сделать, построив
укрепления, поставив конверты из жердей, либо просто натянув
бечевку с привязанными к ней пучками травы либо лоскутками
материи.
Мастерские лагеря
К мастерским лагерям на игре относятся:
-
Мастерятник. Это место проживания мастеров.
Игрокам без веской причины в мастерятник ходить не следует.
-
Лагерь полигонной команды. Это место проживания полигонной
команды и медиков, место установки центральной радиостанции,
место стоянки автомашин и прочее. Все это неигровые точки,
и ходить туда с игровыми проблемами и вопросами бессмысленно.
-
Мертвятник. Сюда игроки приходят после смерти своих персонажей.
Подробнее о мертвых – смотрите в правилах по снам и смерти.
Живой персонаж, пришедший в мертвятник, умирает.
Экология
Экологическое благополучие полигона – забота всех и каждого.
Поэтому – "зеленку" не рубить, топоры и ножи в живые деревья
не втыкать, костры по возможности разводить на старых кострищах
и окапывать, мусор складывать в подготовленную для этой цели
яму в стороне от лагеря.
Также, дабы не превращать лес в один большой сортир, необходимо
в стороне от лагеря организовать отхожее место, которое, как
и мусорную яму, закопать после окончания игры.
Названия команд, оставивших после себя замусоренный лагерь
(надеемся, что таковых не будет) будут обнародованы после игры.
Радио и мобильная связь
Предполагается, что на игре мастера будут пользоваться
рациями для координации игры и обеспечения безопасности.
Игрокам слушать радиопереговоры или использовать рации
не разрешается, за исключением случаев серьезных пожизненных
проблем, когда рация может быть применена кем угодно
для сообщения мастерам о проблеме. Во всех остальных случаях
игрокам рекомендуется просто обращаться к ближайшему мастеру –
если будет необходимость, он сможет передать информацию
по рации любому другому мастеру или полигонной команде.
Ношение игроками при себе во время игры мобильных телефонов
не приветствуется, но и не запрещается, телефоны крайне
рекомендуется переключать в вибро-режим или хотя бы
минимизировать громкость звонка. Категорически запрещается
использование мобильных телефонов для передачи любой игровой
информации между игроками.
|
Ворон
Как-то в полночь, в час угрюмый, полный тягостною думой
Над старинными томами я склонялся в полусне,
Грезам странным отдавался, вдруг неясный звук раздался,
Будто кто-то постучался – постучался в дверь ко мне.
"Это верно, – прошептал я, – гость в полночной тишине,
Гость стучится в дверь ко мне".
Ясно помню... Ожиданья... Поздней осени рыданья...
И в камине очертанья тускло тлеющих углей...
О, как жаждал я рассвета! Как я тщетно ждал ответа
На страданье, без привета, на вопрос о ней, о ней,
О Леноре, что блистала ярче всех земных огней,
О светиле прежних дней.
И завес пурпурных трепет издавал как будто лепет,
Трепет, лепет, наполнявший темным чувством сердце мне.
Непонятный страх смиряя, встал я с места, повторяя:
"Это только гость, блуждая, постучался в дверь ко мне,
Поздний гость приюта просит в полуночной тишине, –
Гость стучится в дверь ко мне".
Подавив свои сомненья, победивши опасенья,
Я сказал: "Не осудите замедленья моего!
Этой полночью ненастной я вздремнул, и стук неясный
Слишком тих был, стук неясный, – и не слышал я его,
Я не слышал" – тут раскрыл я дверь жилища моего; –
Тьма, и больше ничего.
Взор застыл, во тьме стесненный, и стоял я изумленный,
Снам отдавшись, недоступным на земле ни для кого;
Но как прежде ночь молчала, тьма душе не отвечала,
Лишь – "Ленора!" – прозвучало имя солнца моего, –
Это я шепнул, и эхо повторило вновь его,
Эхо, больше ничего.
Вновь я в комнату вернулся – обернулся – содрогнулся, –
Стук раздался, но слышнее, чем звучал он до того.
"Верно, что-нибудь сломилось, что-нибудь пошевелилось,
Там за ставнями забилось у окошка моего,
Это ветер, усмирю я трепет сердца моего,
Ветер, больше ничего".
Я толкнул окно с решеткой – тотчас важною походкой
Из-за ставней вышел Ворон, гордый Ворон старых дней,
Не склонился он учтиво, но, как лорд, вошел спесиво,
И, взмахнув крылом лениво, в пышной важности своей,
Он взлетел на бюст Паллады, что над дверью был моей,
Он взлетел – и сел над ней.
От печали я очнулся и невольно усмехнулся,
Видя важность этой птицы, жившей долгие года.
"Твой хохол ощипан славно, и глядишь ты презабавно, –
Я промолвил, – но скажи мне: в царстве тьмы, где Ночь всегда,
Как ты звался, гордый Ворон, там, где Ночь царит всегда?"
Молвил Ворон: "Никогда".
Птица ясно отвечала, и хоть смысла было мало,
Подивился я всем сердцем на ответ ее тогда.
Да и кто не подивится, кто с такой мечтой сроднится,
Кто поверить согласится, чтобы где-нибудь когда –
Сел над дверью – говорящий без запинки, без труда –
Ворон с кличкой: "Никогда".
И, взирая так сурово, лишь одно твердил он слово,
Точно всю он душу вылил в этом слове "Никогда",
И крылами не взмахнул он, и пером не шевельнул он,
Я шепнул: "Друзья сокрылись вот уж многие года,
Завтра он меня покинет, как Надежды, навсегда".
Ворон молвил: "Никогда".
Услыхав ответ удачный, вздрогнул я в тревоге мрачной,
"Верно, был он, – я подумал, – у того, чья жизнь – Беда,
У страдальца, чьи мученья возрастали, как теченье
Рек весной, чье отреченье от Надежды навсегда
В песне вылилось – о счастье, что, погибнув навсегда,
Вновь не вспыхнет никогда".
Но, от скорби отдыхая, улыбаясь и вздыхая,
Кресло я свое придвинул против Ворона тогда,
И, склонясь на бархат нежный, я фантазии безбрежной
Отдался душой мятежной: "Это – Ворон, Ворон, да".
Но о чем твердит зловещий этим черным "Никогда",
Страшным криком "Никогда".
Я сидел, догадок полный и задумчиво-безмолвный,
Взоры птицы жгли мне сердце, как огнистая звезда,
И с печалью запоздалой, головой своей усталой,
Я прильнул к подушке алой, и подумал я тогда:
Я один, на бархат алый та, кого любил всегда,
Не прильнет уж никогда.
Но, постой, вокруг темнеет, и как будто кто-то веет,
То с кадильницей небесной Серафим пришел сюда?
В миг неясный упоенья я вскричал: "Прости, мученье!
Это Бог послал забвенье о Леноре навсегда,
Пей, о, пей скорей забвенье о Леноре навсегда!"
Каркнул Ворон: "Никогда".
И вскричал я в скорби страстной: "Птица ты, иль дух ужасный
Искусителем ли послан, иль грозой прибит сюда, –
Ты пророк неустрашимый! В край печальный, нелюдимый,
В край, Тоскою одержимый, ты пришел ко мне сюда!
О, скажи, найду ль забвенье, я молю, скажи, когда?"
Каркнул Ворон: "Никогда".
"Ты пророк, – вскричал я, – вещий! Птица ты иль дух, зловещий,
Этим Небом, что над нами – Богом, скрытым навсегда –
Заклинаю, умоляя, мне сказать, – в пределах Рая
Мне откроется ль святая, что средь ангелов всегда,
Та, которую Ленорой в небесах зовут всегда?"
Каркнул Ворон: "Никогда".
И воскликнул я, вставая: "Прочь отсюда, птица злая!
Ты из царства тьмы и бури, – уходи опять туда,
Не хочу я лжи позорной, лжи, как эти перья, черной,
Удались же, дух упорный! Быть хочу – один всегда!
Вынь свой жесткий клюв из сердца моего, где скорбь – всегда!"
Каркнул Ворон: "Никогда".
И сидит, сидит зловещий. Ворон черный. Ворон вещий,
С бюста бледного Паллады не умчится никуда,
Он глядит, уединенный, точно Демон полусонный,
Свет струится, тень ложится, на полу дрожит всегда,
И душа моя из тени, что волнуется всегда,
Не восстанет – никогда!
Эдгар Аллан По
Перевод К. Бальмонта, 1894